Рождённый демоном не сладок в облаках, но в пламени становится прекрасен...
Ирландская аватара
читать дальше
Не зарыта Брауншвейга умершая дочь,
Не свершен еще скорбный обряд похорон,
А Георг уже мчится ирландцам помочь:
Как жену свою, любит Ирландию он.
Правда, канули в вечность былые года,
Тех недолгих, но радужных лет благодать,
Когда в Эрине Вольность жила - и когда
Не умели ирландцы ее предавать;
Нынче Вольности нет: уничтожен сенат,
Хоть осталась сенатского замка стена, -
На отрепьях католика цепи звенят,
Голодна и нища островная страна;
Эмигрант, покидая родимый очаг,
Под цепей ниспадающих тягостный звон
Застывает на бреге с тоскою в очах:
Жаль оставить темницу, в которой рожден!
А Георг? Как невиданный Левиафан,
Он всплывает, крутую волну поборов;
Высылайте ж навстречу, почтив его сан,
Легионы рабов и полки поваров!
Вот он, юный монарх на десятке шестом, -
Он трилистник на шляпу свою нацепил;
О, когда б этим свежим зеленым листом
Он не шляпу, а душу свою осенил!
Если б сердце сухое могло расцвести,
Если б радости цвет он из сердца исторг,
Я сказал бы: "О Вольность, ирландцам прости
Эту пляску в цепях, этот рабский восторг!"
За ирландцев не в силах печаль побороть,
Я стыжусь, что их дух так смутился и пал!
Будь хоть богом Георг, - а ведь он не господь! -
От такого холопства и он бы бежал!
Верноподданный Эрин, беги по пятам
За монархом, и славя его и хваля!
Нет, не так поступал твой суровый Граттан,
Нет, не так бы он встретил теперь короля.
О Граттан! Солнце славы взошло над тобой,
Сердцем прям ты и прост был, делами велик,
Демосфен преклонился бы перед тобой,
Побежденным признал бы себя напрямик!
В Риме некогда мудрый сиял Цицерон,
Но не Туллий один был реформы творцом, -
А Граттан твой, восстав из могилы времен,
Был один твоего возрожденья отцом.
Как Орфей, он искусством зверей укрощал,
Прометеев огонь зажигал он в сердцах,
Злобный голос тиранства пред ним умолкал,
Гнусных чудищ порока он втаптывал в прах.
Но вернемся же к деспотам вновь и к рабам.
Вон он, пир средь голодных, безумство средь мук.
Но к чему этот праздничный шум? Или вам
Столь приятен цепей чуть ослабленных звук?
Бедный Эрин! Украсивши стены дворца
Мишурой позлащенной твоей нищеты,
Ты напомнил мне траты банкрота-купца!
Царь грядет! Но дождешься ли милостей ты?
Если ж вырвешь уступку, - какой же в ней толк!
С бою Вольность берут, добывают в бою:
Никогда не бывало, чтоб яростный волк
Отдавал добровольно добычу свою.
Тварь любая живет по природе своей,
Угнетать и царить - королевская роль,
В том друг другу сродни властелины людей -
И блистательный Цезарь и жалкий король.
В свой парадный мундир облачайся, Фингал,
Ты ж, О'Коннел, таланты монарха хваля,
Докажи, что напрасно народ презирал
Своего новоявленного короля.
О Фингал, о железе ирландских оков
Не напомнил тебе твоей ленты атлас?
Иль той лентой прочнее, чем толпы рабов,
Прославлявших Георга, ты связан сейчас?
О, давайте хоромы ему возведем!
Всяк пусть лепту несет - даже нищий с сумой...
За усердье Георг вам отплатит потом
Новым домом работным и новой тюрьмой!
Накрывайте ж Вителлию стол для пиров,
Чтобы он обжирался, не лопнет пока!
Чтоб в веках прославлял собутыльников рев
Из Георгов - четвертого дурака!
Стонут крепкие доски под бременем блюд,
А кругом - разливанное море вина.
И столетьями стонет Ирландии люд,
Хлещет кровь, как хлестала и прежде она!
Не один этот деспот страною хвалим!
Одесную воссел его верный Сеян;
Это Кэстелри! Идолом станет другим
Проклинаемый всеми подлец и тиран.
Чем гордишься, Ирландия?! Лучше красней:
Это ты породила такое дитя!
Ты ж ликуешь, за гибель своих сыновей
Славословьями гадине этой платя.
Нет в нем мужества, чести, хоть проблеск один
Был бы в темной душе, но и проблеска нет!
Неужели и впрямь он Ирландии сын,
На Ирландской земле появился на свет?
О Ирландия! видно, пословица лжет,
Будто гадов твоя не рождает земля:
Вот гадюка, что кольца холодные вьет,
Пригреваясь на жирной груди короля!
Пей, пируй, подольщайся к имеющим власть, -
Много лет твои плечи сгибала беда,
Но теперь еще ниже решилась ты пасть,
Прославляя тиранов своих без стыда.
Я свой голос за Вольность твою поднимал,
Мои руки готовы к суровой борьбе,
Я всем сердцем не раз за тебя трепетал,
Эрин, знай - мое сердце открыто тебе!
Да, тебя я любил, хоть отчизной своей
Край иной называл... Не померкла любовь!
Патриотов твоих, твоих лучших людей,
Я оплакивал прежде - не плачу я вновь.
Пала ты, но покой твоим воинам дан:
Не проснутся, позор искупившие твой,
Шеридан твой, и Кэрран, и славный Граттан,
Вожаки отгремевших ораторских войн!
Им в английской земле, под доской гробовой,
Не слышна свистопляска дневных твоих злоб:
Свежий дерн не раздавит тяжелой стопой
Ни тиран, ни лобзающий цепи холоп!
Я завидовал, Эрин, твоим храбрецам,
Хоть в цепях был их остров и гений гоним;
Я завидовал жарким ирландским сердцам,
А теперь я завидую мертвым твоим!
Я тебя презираю, ирландская чернь!
Трепеща, пресмыкалась ты, множа грехи!
Гнев мой правый способны развеять теперь
Только слава Граттана да Мура стихи!
читать дальше
Не зарыта Брауншвейга умершая дочь,
Не свершен еще скорбный обряд похорон,
А Георг уже мчится ирландцам помочь:
Как жену свою, любит Ирландию он.
Правда, канули в вечность былые года,
Тех недолгих, но радужных лет благодать,
Когда в Эрине Вольность жила - и когда
Не умели ирландцы ее предавать;
Нынче Вольности нет: уничтожен сенат,
Хоть осталась сенатского замка стена, -
На отрепьях католика цепи звенят,
Голодна и нища островная страна;
Эмигрант, покидая родимый очаг,
Под цепей ниспадающих тягостный звон
Застывает на бреге с тоскою в очах:
Жаль оставить темницу, в которой рожден!
А Георг? Как невиданный Левиафан,
Он всплывает, крутую волну поборов;
Высылайте ж навстречу, почтив его сан,
Легионы рабов и полки поваров!
Вот он, юный монарх на десятке шестом, -
Он трилистник на шляпу свою нацепил;
О, когда б этим свежим зеленым листом
Он не шляпу, а душу свою осенил!
Если б сердце сухое могло расцвести,
Если б радости цвет он из сердца исторг,
Я сказал бы: "О Вольность, ирландцам прости
Эту пляску в цепях, этот рабский восторг!"
За ирландцев не в силах печаль побороть,
Я стыжусь, что их дух так смутился и пал!
Будь хоть богом Георг, - а ведь он не господь! -
От такого холопства и он бы бежал!
Верноподданный Эрин, беги по пятам
За монархом, и славя его и хваля!
Нет, не так поступал твой суровый Граттан,
Нет, не так бы он встретил теперь короля.
О Граттан! Солнце славы взошло над тобой,
Сердцем прям ты и прост был, делами велик,
Демосфен преклонился бы перед тобой,
Побежденным признал бы себя напрямик!
В Риме некогда мудрый сиял Цицерон,
Но не Туллий один был реформы творцом, -
А Граттан твой, восстав из могилы времен,
Был один твоего возрожденья отцом.
Как Орфей, он искусством зверей укрощал,
Прометеев огонь зажигал он в сердцах,
Злобный голос тиранства пред ним умолкал,
Гнусных чудищ порока он втаптывал в прах.
Но вернемся же к деспотам вновь и к рабам.
Вон он, пир средь голодных, безумство средь мук.
Но к чему этот праздничный шум? Или вам
Столь приятен цепей чуть ослабленных звук?
Бедный Эрин! Украсивши стены дворца
Мишурой позлащенной твоей нищеты,
Ты напомнил мне траты банкрота-купца!
Царь грядет! Но дождешься ли милостей ты?
Если ж вырвешь уступку, - какой же в ней толк!
С бою Вольность берут, добывают в бою:
Никогда не бывало, чтоб яростный волк
Отдавал добровольно добычу свою.
Тварь любая живет по природе своей,
Угнетать и царить - королевская роль,
В том друг другу сродни властелины людей -
И блистательный Цезарь и жалкий король.
В свой парадный мундир облачайся, Фингал,
Ты ж, О'Коннел, таланты монарха хваля,
Докажи, что напрасно народ презирал
Своего новоявленного короля.
О Фингал, о железе ирландских оков
Не напомнил тебе твоей ленты атлас?
Иль той лентой прочнее, чем толпы рабов,
Прославлявших Георга, ты связан сейчас?
О, давайте хоромы ему возведем!
Всяк пусть лепту несет - даже нищий с сумой...
За усердье Георг вам отплатит потом
Новым домом работным и новой тюрьмой!
Накрывайте ж Вителлию стол для пиров,
Чтобы он обжирался, не лопнет пока!
Чтоб в веках прославлял собутыльников рев
Из Георгов - четвертого дурака!
Стонут крепкие доски под бременем блюд,
А кругом - разливанное море вина.
И столетьями стонет Ирландии люд,
Хлещет кровь, как хлестала и прежде она!
Не один этот деспот страною хвалим!
Одесную воссел его верный Сеян;
Это Кэстелри! Идолом станет другим
Проклинаемый всеми подлец и тиран.
Чем гордишься, Ирландия?! Лучше красней:
Это ты породила такое дитя!
Ты ж ликуешь, за гибель своих сыновей
Славословьями гадине этой платя.
Нет в нем мужества, чести, хоть проблеск один
Был бы в темной душе, но и проблеска нет!
Неужели и впрямь он Ирландии сын,
На Ирландской земле появился на свет?
О Ирландия! видно, пословица лжет,
Будто гадов твоя не рождает земля:
Вот гадюка, что кольца холодные вьет,
Пригреваясь на жирной груди короля!
Пей, пируй, подольщайся к имеющим власть, -
Много лет твои плечи сгибала беда,
Но теперь еще ниже решилась ты пасть,
Прославляя тиранов своих без стыда.
Я свой голос за Вольность твою поднимал,
Мои руки готовы к суровой борьбе,
Я всем сердцем не раз за тебя трепетал,
Эрин, знай - мое сердце открыто тебе!
Да, тебя я любил, хоть отчизной своей
Край иной называл... Не померкла любовь!
Патриотов твоих, твоих лучших людей,
Я оплакивал прежде - не плачу я вновь.
Пала ты, но покой твоим воинам дан:
Не проснутся, позор искупившие твой,
Шеридан твой, и Кэрран, и славный Граттан,
Вожаки отгремевших ораторских войн!
Им в английской земле, под доской гробовой,
Не слышна свистопляска дневных твоих злоб:
Свежий дерн не раздавит тяжелой стопой
Ни тиран, ни лобзающий цепи холоп!
Я завидовал, Эрин, твоим храбрецам,
Хоть в цепях был их остров и гений гоним;
Я завидовал жарким ирландским сердцам,
А теперь я завидую мертвым твоим!
Я тебя презираю, ирландская чернь!
Трепеща, пресмыкалась ты, множа грехи!
Гнев мой правый способны развеять теперь
Только слава Граттана да Мура стихи!
@музыка: Bauhaus - Bela Lugoshi`s Dead